Четыре казненных книготорговца

и Львиный мост — символ их памяти

Летописи софийских улиц скрывают неизвестные страницы. Мало кто знает, что совсем незадолго до Освобождения в городе были казнены четыре софийских книготорговца. Пятый спасся чудом. Смертные приговоры были исполнены 142 года назад — 15 ноября 1877 года.

В Софии, как и в других городах Османской империи, виселицы для «приходящих преступников» ставили около ворот, через которые осуждённый прибыл в город. Так, например, Васил Левски был казнен на Орханийском шоссе, откуда он «вошел» в Софию.

Осужденных из самого города казнили на центральных площадях. В местности «Капана», недалеко от своего магазина, был казнен книготорговец Стоян Недялков Табаков. На дверях книжарницы (книжного магазина) возле дороги на Бистрицу был повешен бистричанин Никола Стефанов Чолака. Книготорговца Георгия Стоицева казнили на Шареном (Пестром) мосту – оттуда ожидали наступления русских войск, а его сотрудника Киро Селянина – на Конском базаре.

Никола Чолака занялся книготорговлей после того, как ушел из монастыря, где был монахом. Родом из села Бистрица, он был активным помощником Апостола (Васила Левского) в Софийской области. Чтобы обмануть запатиев (турецких жандармов) он путешествовал от села к селу, одетый, как француз. Никола Стефанов Крушкин (Чолака), называемый также «Шопским апостолом», родился в 1836 году в Бистрице. Ребенком он упал в очаг и обжег руки. Оттуда идет и его прозвище. Чолака или Чолаков (чолак означает — ущербный, дефективный). В истории он остался с четырьмя именами – Никола Стефанов Крушкин Чолака.

Никола отвечал перед тайным революционным комитетом в Софии за три монастыря, в том числе и Драгалевский. Именно он был тем «деятелем из Шопско», который сопровождал Левского, одетый то как дровосек, то как угольщик.

Его первым помощником был Георгий Стоицев – певчий в церковном хоре, «тайный» человек дела. Его песни за пределами церкви были опасны, в них свистят сабли и летят гайдуцкие головы. И именно они отправят его на виселицу.

Киро Геошев Хранов (Киро Селянчето, Киро Кафеджи) был бродячим книготорговцем (книгоношей), но имел и бакалейный магазин с кафе-книжарницей.

София была единственным населенным пунктом в порабощённой Болгарии, где книготорговцы образовывали что-то вроде своего «Тайного общества». Это происходило в основном благодаря Николе Чолака. По свидетельству его жены Анастасии Чолаковой, близкие ее мужа знали, что на дне своей фески он написал стихотворные ругательства. Когда он приветствовал влиятельных турок, его друзья понимали, что это значит.

Примерно в 1876-1877 году Стоян Табаков и Никола Вардев начали распространять «Народный песенник» со старыми гайдуцкими песнями. За его продажу взялись также Никола Чолака, Киро Геошев-Селянчето и Георгий Стоицев.

Пока европейская дипломатия усиленно обсуждала созыв Константинопольской конференции, а в Лондоне проходил «Парламент протеста», в Софии было неспокойно. Город не восстал в апреле 1876 года, но деятельность софийских книготорговцев оказала влияние на население. Власть подозревала, что организуется сопротивление, но не было известно, кто является вдохновителем.

В конак (турецкий орган управления) поступил донос на Георгия Стоицева. В это время он был в пути. Всадники настигли его около Радомира. Стоицев грелся у костра одного пастуха. Поняв, что ищут именно его, он вспомнил слова Николы Чолака: «Если тебя поймают – всё в огонь и «Ничего не знаю!»

Георгий уже распространил свой опасный товар. Осталась только одна небезобидная книжка. Он поторопился бросить ее в горячие угли костра, но вместо рукописного песенника с гайдуцкими песнями в пламени оказался его паспорт (удостоверение личности). Песенник был захвачен преследователями.

При допросе в Софии Георгий Стоицев абсолютно все отрицал, утверждая, что нашел книгу по дороге. Но суд смог узнать от его матери, что песенники распространял не только он. Арестовали и остальных. Осудили на смерть через повешение.

Все пятеро имели семьи, а Никола Чолака ждал ребенка. К Николе Вардеву допустили его малолетнюю дочь Катерину. Вместе с самыми необходимыми вещами она принесла расческу, на которой Никола Десов нацарапал иглой «Сделай вид, что хочешь принять ислам. Русские идут!». Решили, что нужно спасти хотя бы одного из них – Николу Вардева, чтобы остался хотя бы один, кто позаботится о детях казненных.

15 ноября 1877 года

Стоян Недялков – Табака, одетый как на праздник, первым отправился к виселице. Чтобы поднять дух друзей Стоян попрощался с ними словами: «Я не боюсь! Виселица – моё причастие!»

Николу Чолака повесили перед его книжарницей. Прежде чем его повели на казнь, он отправил человека к своей жене Анастасии с указанием: «Когда меня поведут, выйди, я скажу тебе два слова!» Беременная единственным ребенком Николы, от ужаса она не вышла. Так и осталось тайной, то, что шопский апостол хотел сказать ей. Его слова перед виселицей были:

«Я умру рабом, но болгарский народ будет жить свободным!».

Тихого, мечтательного певца Георгия Стоицева повесили возле Шареного моста, а Киро Геошева – на Конском базаре.

Их поведение во время казни произвело сильное впечатление на английского репортера газеты «Стандарт», выкупившего одежду Стояна Табака и подарившего ее музею мадам Тюссо в Лондоне.

Дик де Лонли, корреспондент французского издания „Le monde illustré”, писал:

«Один юноша из осужденных пел славянскую патриотическую песню»

особо отмечая его почти детский возраст. Не знаем, о ком из двоих – Георги или Киро – оставлено это свидетельство французского корреспондента, так как оба были очень молоды. А песня, которую он пел, была «Вятър ечи, Балкан стене» («Ветер дует, Балкан стонет»).

Сразу после Освобождения, Христо Г. Данов, родоначальник болгарского книгоиздания, предложил на месте Шареного моста воздвигнуть памятник казненным книготорговцам. Сегодня это Лъвов мост (Львиный мост), на котором львы символизируют четырёх казненных турками болгарских патриотов.

Источник