Болгарское дело братьев Бакстон
9 января 1869 года в Лондоне родился Ноэль Эдуард Бакстон, первый барон Ноэль-Бакстон (Noel-Buxton). В честь Ноэля Бакстона и его брата Чарльза назван бульвар и квартал в Софии. Чем же британские аристократы заслужили такую честь?
В начале ХХ века ни для кого не было тайной, что в Европе может вспыхнуть военный конфликт между Великими державами. Но до конца июля 1914 года европейская общественность и некоторые политические лидеры все еще питали надежды, что разум возобладает над страстями и распределение колоний и экономическое проникновение в слаборазвитые страны может разрешиться мирным путем.
Выстрелы в Сараево оказались поводом для начала войны. 28 июля 1914 года австрийская артиллерия из-за Дуная обстреляла Белград. Началась Европейская война, ставшая позже известной как Первая мировая. Десятью годами раньше был основан Балканский комитет. Заметка в газете «Daily news» позволяет судить, что это произошло вероятно в конце июля 1903 года, сразу же после начала Илинденско-Преображенского восстания. Инициатором создания комитета и его постоянным вдохновителем вплоть до роспуска в 1946 году был молодой политик Ноэль Эдуард Бакстон.
Его дед — Томас Фовелль Бакстон был одним из основателей и председателем Общества борьбы против рабства. Семейная пивоваренная фабрика обеспечивала Ноэлю доход, достаточный для того, чтобы не зарабатывать себе на пропитание ежедневным трудом, и он рано увлекся политикой.
Ноэль был членом парламента от Либеральной, а позже Лейбористкой парти, министром земледелия и рыболовства в двух правительствах Джеймса Рамси Мак-Дональда.
С балканским вопросом он соприкоснулся случайно. В 1899 году врачи посоветовали ему сменить на некоторое время английский климат на более теплый. Он мог бы поехать в Грецию, но как он писал – «В Грецию ездили все». Ноэль выбрал Македонию. Безжалостная эксплуатация и притеснения христианского населения, которые он там увидел, потрясли британского аристократа.
До Балканских войн Ноэль Бакстон почти каждый год путешествовал по полуострову, собирая личные впечатления, устанавливая контакты с местными политиками, писал десятки статей и превратился в одного из лучших знатоков балканских проблем в Великобритании. Постепенно он заразил своим интересом и других членов семьи, в первую очередь своего брата – Чарльза.
В известной степени его действия были вызваны так называемым «комплексом Гладстона» — то есть осознанием того Великобритания благодаря своей политике на Берлинском конгрессе во многом ответственна за судьбу болгар в Македонии. Тема «вины», которую Англия должна искупить проходит красной нитью через все материалы, вышедшие из-под пера Ноэля – Europe and the Turks, With the Bulgarian Staff, The War and the Balkans, Balkan Problems and European Peace, Oppressed Peoples and the League of Nations.
В начальный период своей деятельности Балканский комитет был занят прежде всего положением в Македонии. В 1903-1908 годах комитет распространил ряд памфлетов и брошюр на эту тему. Но в полночь 10 сентября 1914 года после девятидневного напряженного путешествия Ноэль и Чарльз Бакстоны прибыли в Софию.
Немедленно после прибытия они развили активную деятельность. Они заявили, что не собираются агитировать в пользу Антанты, а намерены поддерживать болгарский нейтралитет. Пресса широко освещала визит братьев и строила всевозможные догадки о его истинных целях.
В течение двух-трех дней Бакстоны встретились с Иваном Гешовым, Стояном Дановым, Александром Стамболийским, Янко Сакызовым и рядом других видных политиков. Их приняли царь Фердинанд, премьер-министр Васил Радославов и министр финансов Димитр Тончев.
Бакстоны столкнулись с сильным недоверием большей части болгарской общественности к намерениям Антанты. После десятидневного пребывания в Софии, они покинули Болгарию и отправились в Бухарест. Там один турок попытался убить их в отместку за их антитурецкую позицию во время Балканской войны. Оба брата во время путешествия вели дневники. Вот что пишет о покушении Ноэль:
«Мы решили не ходить на похороны короля (Румынии — Кароля I), а посетить хозяйство господина Гешова. Протолкались через толпу и сели в автомобиль. Чарльз сел с правой стороны, а Гешов – с левой. Шофер стал крутить рукоятку, когда Чарльз крикнул: «Берегитесь!»
В тот же момент я услышал пистолетные выстрелы непосредственно нам в лица. После этого увидел человека, отступавшего, продолжая стрелять. Помню, что я подумал: «Возможно ли стрелять так долго и не попасть!» Не почувствовал ничего, но через мгновение увидел, что покрыт кровью.
Вздохнул с облегчением, увидев, что этот человек смотрит на нас, как будто сбитый с толку, что мы не упали. Затем его повалили. Момент был волнующим, но мы продолжали рассуждать трезво. Чарльз сказал. «Я ранен куда-то в тело»»
С больничной койки они отправили в Лондон телеграмму, в которой настаивали, чтобы Болгарии немедленно была обещана Восточная Тракия, а также ей не закрывали и путь в Македонию. После выздоровления Ноэль и Чарльз Бакстоны вернулись в Софию, где их встретили как героев, пострадавших за болгарскую национальную идею.
В одном из писем Чарльз Бакстон пишет 15 ноября:
«Снова мы здесь после чего-то вроде триумфального путешествия. Я бы хотел поделиться с тобой впечатлением от необычайного всплеска чувств в Болгарии, когда новость о преступлении стала известной. Сперва была отправлена новость, что мы убиты.
Последовал второй взрыв радости и облегчения, что мы только ранены. Одна новая улица в самой великолепной части города названа нашим именем! Говорят, мы будем удостоены почетного гражданства! Помнишь ли ты г-на Ватралски? Теперь он наш большой друг и написал нечто вроде проповеди или лекции о нашей работе, истории семьи и т.д.»
Путешествие братьев по Балканам завершилось нескольким днями пребывания в Греции и Сербии. В Греции Ноэль излагал премьеру Венизелосу идею о том, что Кавалу необходимо уступить Болгарии, а взамен потребовать от Англии пообещать греческие территории в Малой Азии.
В Сербии братья были смущены виденным и услышанным. И их грустные впечатления Ноэль выразил так:
«В Щипе три женщины пробились к нам, чтобы ходатайствовать за своих мужей, обвиненных, как они говорили, ложно, в присвоении общинских (муниципальных) денег и в хранении пороха! Они рисковали подвергнуться открытой местью. Обычное выражение: «Я был болгарин, но теперь я – серб!». Мужья их были в тюрьме без суда уже семь недель.
Болгарину, американскому гражданину, который посетил нас в Велесе, было запрещено уехать, потому что префект, как он сказал, не мог прочесть письмо консула США, и потому что в его американском паспорте было написано «Димов», а не «Димович»».
По материалам сайта «Болгарская история» . Автор — Ася Сократова
