Пеньо Атанасов – Бомбето, строитель Шипки

Боян БАЛКАНСКИ

Воспоминания о встрече со строителем Пеньо Атанасовым – Бомбето (бомбе — шляпа «котелок»)

Лето 1980 года. Я был командирован от института «Водопроект» в село Дралфа, Тырговишского района для исследования почвы. Приехав в село, возле площади я увидел пожилых мужчин, сидящих на скамейках под деревьями. Разговорился с ними и поинтересовался, есть ли какие-то легенды и интересные события, связанные с их селом. Один из них сказал: «Э.. Вон там, в котелке, видишь? Он самый интересный в нашем селе. Его зовут Пеньо Атанасов Колев – Бомбето, он построил памятник на Шипке».

Я никак не ожидал, что в этом селении мне попадется такой ценный источник для журналиста. Целый месяц по вечерам встречался с ним, и мы часами разговаривали как о строительстве памятника, так и обо всей его жизни.

Пеньо Атанасов родился 2 июня 1902 г. в семье переселенцев из Габровской области. В 15 лет он уже помогал своему отцу, который строил здания еще с Колю Фичето и был мастером на стройках в Русе и Константинополе. Затем Пеньо служил солдатом в Шумене в трудовом отряде инженера Харалана Стоянова. Он понравился инженеру и тот научил его читать чертежи, из-за чего другие солдаты стали называть Пеньо Инженерина. Позже он работал у архитектора Станчо Белковски и профессора Ивана Данчова. Тогда он оформил себе документ мастера-предпринимателя, дававший право руководить строительством общей стоимостью до 5 миллионов левов. Дело его рук — мост через Струму у села Студена, фабрика строительного общества «Циклоп» около Горнобанского шоссе в Софии, кафедральный собор и Учительский институт в Шумене.

В 1928 г. Иван Данчов и Минчо Заяков из «Циклопа» вызвали Пеньо в Софию и спросили, не возьмется ли он продолжить строительство Шипченского памятника.

Он был начат мастером Илией Мыгловым из села около станции Царева ливада (Царский луг. Сегодня — Вырбаново), но после двух лет работы его люди разбежались из-за суровых условий.

В апреле 1928 года Пеньо отправился на Шипку вместе с кассиром комитета Кировым, Данчовым, Заяковым, Лазаровым и одним ополченцем для осмотра объекта.

«Когда мы поднялись наверх, — рассказывал мастер, — я увидел, как семидесятилетний Киров упал на колени и заплакал. Затем вытер слезы и крикнул мне: «Молодой, вот здесь, куда я ступил сейчас, был мой окоп, здесь, вместе с братушками мы отбивали неприятеля. Прошу тебя, как отец: займись строительством. Хочу увидеть этот памятник, прежде чем лечь в землю, за которую мы сражались тогда!». Я весь оцепенел. И подумал — здесь люди отдали свою жизнь за Болгарию, неужели я в мирное время испугаюсь ветра! На обратном пути в селе Шипка подписал договор. Мне было 26 лет.»

Пеньо собрал людей из Варненской области и из сел Дралфа и Ганчовец. На вершину прибыли в сумерках. Привязали мулов, нарвали траву и папоротник для постелей и, завернувшись в черги (одеяла) легли в ямы.

Ночью разразилась буря. Когда рассвело, наши покрывала были усыпаны землей и камнями. Ветер продолжал бушевать. Люди испугались. Один работник сказал: «Пеньо, пока еще не начали, предлагаю убраться отсюда!». Все схватили свой скарб и отправились обратно. Оставшись один, Пеньо не отчаялся.  Через десять дней он нашел новых работников — горцев из Габровской области, не боящихся ветров.

«Сперва сделали землянки, а после решили пробить дорогу. Камни для кладки были найдены недалеко от места шипченцем Кынчо Кавырковым. Чтобы их перевезти я купил в Севлиево две пары буйволов и железную повозку. Животные, когда тянули ее, приседали, но привезли первый камень. Я воскликнул: все получится!

Подъем каменных блоков осуществлялся при помощи роликов и канатов. Позже сделали подъемник из сосновых балок и барабана. На второй год мы «механизировались» установив бензиновый двигатель.

Большинство из каменщиков были из нашего края. Тогда не использовались рукавицы, поэтому и мы оставили на этом памятном месте немало крови строителей.

Большая трудность была с песком. Сперва его доставляли грузовиком от Енины и Мыглижа до села Шипка, там перегружали в большие сундуки, нагруженные на 40 каракачанских мулов, которые переносили его по кручам. Чтобы ускорить перевозку шипченцы и шейновцы начали добровольно и бесплатно расширять дороги. Так в перевозках смогли использовать и воловьи упряжки. Но это не помогло, для цементного раствора требовалось очень много песка. В одном сухом овраге южнее строительства обнаружили богатые залежи песка. Его образец отправили в Софию, получили одобрение и начали брать песок оттуда.

В нашей группе был и вспомогательный персонал. Одним из них был Иван Менев из Дралфы. Он возил нам воду в 25 литровой бочке, нагруженной на ослике Вырбана (его съел медведь в 1929 году). А воду для строительства нам доставлял Стефан Гырбатулов из Шипки в столитровой бочке, которую тянули волы. Самым старым был 75-летний Христо Михов из Шипки, который в свое время перевел русские войска через Балканы. Он целыми днями нам клепал долота и шилья…

Однажды осенью неожиданно для нас выпало много снега. Ночью он засыпал землянки и, поскольку двери открывались наружу, мы едва выбрались и то, через крыши. И что же мы видим: осел отвязался, съел хлеб и чертежи — от них осталась только голова льва. И смех, и грех!»

Работы велись с начала апреля до конца октября в 1928, 29 и 30 годах. После Петкова дня строители покидали стройку и с радостью, и с грустью отправлялись домой.

Каменная кладка памятника, наконец, была завершена. Пеньо установил наверху последний камень.

«Открытие состоялось намного позже (26 августа 1934 года) — продолжал бай Пеньо — Помню, тогда вершина почернела от людей — их было сто тысяч. Среди них был и мой отец, пришедший туда пешком из Дралфы, чтобы услышать хорошие слова о своем сыне. Вокруг посты военных, микрофоны. На самом верху были высокопоставленные лица вместе с царем Борисом III, а я стоял в стороне среди толпы. Несмотря на то, что я был приглашен на торжество, наверх никто меня не позвал. Говорили речи. Раздавались награды, причем людям, которых я никогда не видел.

Мне стало немного обидно, что обо мне, простом строителе, и моих товарищах никто не упомянул даже одним словом. С того дня я не бывал там и не видел памятника 30 лет.

Позже бай Пеньо ездил на Шипку несколько раз. Экскурсоводы упоминали туристам и его имя. От волнения его горло сжалось, ему хотелось воскликнуть: «Милые люди, я — тот мастер!»

В 1968 году земляки Пеньо Георги Марков из Маково и Павел Нейчев из Крышно были на экскурсии у памятника и услышали имя мастера от экскурсовода Стефана Карагиозова. Тогда они ответили: «Погоди, парень! Этот Пеньо наш человек, он жив и еще работает строителем в Дралфе!»

Только после этого случая дралфенцы узнали, что он построил памятник. После то тут, то там о нем писали. Его посещали дети и русские группы, чтобы он им рассказывал свои воспоминания.

В 1973 году бай Пеньо без особого шума получил бронзовый «Народный орден труда», а в 1975 году — золотой значок «Колю Фичето». После публикации моей статьи о бае Пеньо в газете «Антенны» в 1981 году по всей стране узнали, что строитель памятника на Шипке жив и здоров. В конце концов, во время чествования 1300- летия основания Аспаруховой Болгарии, Пеньо был приглашен на официальные торжества. Это была единственная, хотя и сильно запоздавшая, награда за его благородное дело.

Пеньо Атанасов Колев — Бомбето умер в возрасте 85 лет в 1987 году в городе Попово, где и похоронен. 

Перевод с болгарского. Источник.